На днях парламент Эстонии принял резолюцию, где указал на «роль Советского Союза в качестве одного из основных зачинщиков Второй мировой войны». Ранее президент Украины Владимир Зеленский заявил, что СССР виновен в развязывании Второй мировой. До того ведущий польский политик Ярослав Качиньский поставил СССР и Германию на одну доску в вопросе ответственности за начало мировой войны. Бывший президент Украины Кравчук даже заявил, что 17 октября 1939 года Сталин и Гитлер встречались во Львове, что зафиксировано документально. Разберемся, так ли это.
Сразу предупреждаем: если читатель считает себя фанатом России, Украины, Польши или любого другого упомянутого государства, последующий текст с высокой вероятностью оскорбит его чувства. Поэтому к дальнейшему прочтению не рекомендуется. Если вас интересует реальная история начала Второй мировой — то все ровно наоборот.
Заявление эстонского парламента «подчеркивает, что Вторая война стала возможной в результате подписания 23 августа 1939 года между Советским Союзом и национал-социалистической Германией договора о ненападении, то есть прямым последствием Пакта Молотова — Риббентропа и секретных дополнительных протоколов».
Конечно, «война стала возможной… то есть прямым последствием» — это не очень по-русски, но, в конце концов, мы не можем требовать от эстонцев знания русского языка, поэтому закроем на это глаза. Более интересны вопросы по существу. Стала ли Вторая мировая возможной из-за Пакта Молотова — Риббентропа? И прав ли Кравчук: встречались ли Сталин и Гитлер во Львове?
Когда Германия — и вооруженная ею ОУН — начала готовить нападение на Польшу?
В этом январе президент Украины Владимир Зеленский, как и его польские партнеры, утверждал: «Польша и польский народ первыми почувствовали на себе сговор тоталитарных режимов. Это привело к началу Второй мировой войны и позволило нацистам запустить смертоносный маховик холокоста».
Легко проверить этот тезис: дата сговора СССР и Германии (так на Украине и в Польше называют Пакт Молотова — Риббентропа) — 23 августа 1939 года. Надо просто узнать, когда Германия запланировала нападение на Польшу, а потом выяснить, какую роль в этих планах играл сговор нацистов с СССР.
План нападения немецких Вооруженных сил на Польшу назывался «Вайс» («Белый»), и в самом его верху стоит число: 11 апреля 1939 года. В первом же пункте план сообщает:
«Политическое руководство считает своей задачей по возможности изолировать Польшу в этом случае, то есть ограничить войну боевыми действиями с Польшей. <…> Вмешательство России, если бы она была на это способна, по всей вероятности, не помогло бы Польше, так как это означало бы уничтожение ее большевизмом». Среди задач немецкого флота на Балтике упоминаются разведка и принятие мер «на случай выступления советских Военно-морских сил» против Германии.
Как мы видим, поначалу Берлин вовсе не планировал делить Польшу с СССР. Гитлер лишь считал своей задачей «по возможности» изолировать ее. Советская Россия здесь рассматривается как фактор, способный вмешаться в конфликт со стороны, а не в фактическом союзе с Германией, как это было в реальном сентябре 1939 года.
Правда, в этом куске из плана «Вайс» есть и не вполне понятное для нашего современника. Сегодня все знают, что СССР закончил войну в Берлине, что потери немцев до начала войны с ним и после различаются во много десятков раз. Что же тогда значат странные слова «если бы она была на это способна»? Почему страна, которая закончила войну разрушением Третьего рейха, могла бы вдруг быть неспособной вмешаться в боевые действия?
Все просто: до начала войны с нами в Германии, выражаясь словами историка М. Ю. Мельтюхова, считали, что «славяне — варвары, и совершенно очевидно, что противопоставить немцам они вряд ли что-то смогут». В ненацистских странах бытовали столь же далекие от реальности взгляды. Скажем, 23 июня 1941 год британские ВВС начали планировать бомбовые удары по Баку после того, как его захватят немцы.
Английские военные даже не ставили перед собой вопрос о том, смогут ли немцы это сделать. Они считали это неизбежным, в силу низкой боеспособности русских, поэтому волновались лишь о том, чтобы успеть отбомбиться до того, как немцы молниеносно захватят важнейшую нефтяную провинцию СССР.
Вернемся к плану «Вайс». Итак, немцы начали планировать нападение на Польшу за пять месяцев до него самого. Но планы — это лишь бумага. Принимали ли они реальные меры по подготовке войны?
Слово будущему фельдмаршалу Манштейну: «Начиная с лета по приказу Гитлера велись лихорадочные работы по созданию «Восточного вала» [на границе с Польшей]. Целые дивизии, в том числе 18-я дивизия, постоянно сменяя друг друга, перебрасывались на несколько недель к польской границе для участия в строительстве этого «Восточного вала».
Развертывание сил под видом создания оборонительных рубежей — частый прием дезинформации перед наступательной операцией. Это позволяет накопить большие силы на границе враждебного государства, при этом делая вид, что не имеешь и мысли напасть на него. Но документы из немецкого архива показывают: мысли были. И не только мысли:
«г. Берлин
15 июля 1939 г.
Начальнику лично!
Передавать только через офицера!
Начальнику 4-го отдела Генштаба Вооруженных Сил Германии
В рамках начатых Абвером II приготовлений к операции «Вайс» предусмотрено также привлечение украинских бойцов-освободителей.
В настоящее время с этой целью Абвер II разместил в лагере Дахштайн 160 украинцев, отобранных для этой операции. <…> Просим, чтобы с 25 июля обучаемая группа была в боевой готовности».
ВА-МА. RW5/655. BI. 2—3.
В документе упоминается слово «Bergbauernhilfe» — кодовое название диверсионного отряда ОУН (Организация украинских националистов), с которой немцы сотрудничали задолго до войны. Кстати, с 26 марта 2019 года ветераны ОУН («Збройних підрозділів Організації українських націоналістів») по новому украинскому закону пользуются теми же двадцатью видами льгот, что и ветераны Великой Отечественной войны.
Таким образом, в документе выше мы видим, что не только нацистская Германия, но и уважаемая украинским законом организация начали подготовку войны с Польшей глубоко в июле 1939 года.
Это сейчас президенты Украины и Польши под камеры рассказывают о боевом братстве своих народов во Второй мировой. В реальной истории немцы готовили украинцев к использованию их как диверсантов в войне с Польшей. В то время большую часть Правобережной Украины контролировала Варшава. Что, естественно, не радовало ОУН (и тут оуновцев трудно не понять). Поэтому организация сотрудничала с кем угодно, лишь бы положить польской оккупации конец — откуда и ее работа «под Абвером».
Подготовка к нападению не просто шла уже в июле 1939 года, но и завершиться должна была не к 1 сентября, как в нашем варианте истории, а 26 августа. Именно в этот день исходно немцы планировали напасть на Польшу. Приграничный польский Яблунковский перевал одна из групп немецкой армии — из-за проблем со связью (не получив сигнал отмены атаки) — даже захватила 26 августа. Лишь затем она отошла оттуда, чтобы снова ударить 1 сентября.
Дату удара по Польше и начала мировой войны сдвинули на пять дней из-за англо-польского оборонительного союза, формально заключенного 25 августа 1939 года — неожиданно для немцев. Сделали это потому, что Гитлеру нужно было время, чтобы прощупать почву и постараться не дать Англии втянуться в войну.
Ясно, что нельзя быть готовым напасть на большую страну типа тогдашней Польши, если вы принялись готовиться к нападению за неделю-другую. Очевидно, немцы должны были начать фактические (а не только бумажные) приготовления в июле — как это и показывают документы.
Пакт Молотова — Риббентропа был заключен 23 августа. Выходит, немцы сначала приготовили удар и лишь за три дня до нападения решили заключить Пакт? Может, мы что-то упускаем, и Пакт готовили еще до апреля 1939 года, до составления плана «Вайс», описывающего удар по Польше? Проверим эту гипотезу.
Когда Германия предложила СССР Пакт и раздел Польши?
Зондаж советской позиции немцами действительно начался загодя: с весны 1939 года немецкая пресса прекратила типичный для нее в ту пору поток негативных публикаций о Советской России, что отмечал министр иностранных дел Германии Риббентроп. Уже 26 июля первые намеки на возможность «договоренностей о судьбе Прибалтики и Польши» (читай: их разделе) были сделаны немецкими дипломатами в разговорах с полпредом СССР в Берлине Астаховым.
